После того, как представляешь свои мысли на обозрение, где-то в глубине души начинает метаться мысль, что тебя не поймут и не примут. Как и сейчас. Силой воли усмирить секундное волнение, ибо не пристало. И действительно, беспокоиться нечего – Фостер, сочтя это предложение наиболее подходящим для ситуации, соглашается.

– Ты прав. Если ты не против, эту тяжелую ношу я возьму на себя. Ведь не зря я - один из псов патруля. Мои обязанности доносить тяжкие новости. Пойдем... – в его голосе сквозит неприкрытая печаль и толика страха. Ободряюще взглянуть на пса, мол, не отчаивайся. Все будет хорошо. Лишь бы самому поверить в это. Ведь ничего так не страшит, как неизвестность, когда ты пытаешься заглянуть в будущее и видишь лишь пустоту. Слишком много неизведанности – как свора примет эту весть, что стало с Адамом, проживет ли стая без вожака? Если да, то как долго? Содрогнувшись от не самых радужных мыслей, проследовать за патрульным.

– Добрый день, стая, – «добрый» ударяет по ушам, звучит, как издевка. Конечно же, Фостер не имеет в виду ничего такого, но все равно это словно соль, что сыпется на рану или акт лицемерия. – В этот прекрасный весенний день я хотел бы вам поведать одну весть, – и окончательно испортить настроение. Убить весь настрой от хорошего дня, что пролетел так незаметно. Просто чудно. Пара собак непонимающе переглядывается, но большинство, навострив уши, приготовляется к худшему. Дозорные, потупив глаза, сидят в углу. Похоже, что с их легких лап вся свора узнала новость еще до того, как даже было соображено, что делать. Неодобрительно обвести их холодным взглядом, поучая без слов. – Наши успехи не обвенчались успехом, – свора волнуется, ахает, шумит, и на секунду представляется целым морем, на котором разразился шторм. – Но, ни в коем случае не унывайте! Мы обязательно найдем нашего, всеми любимого альфу! А пока, я изложу вам идею моего друга и вашего знакомого – Рихтера, – по ощущениям смотрят как будто тысячи глаз, хотя на деле собак в пещере гораздо меньше. Сказываются непривычка и легкая боязнь толпы, но, что неудивительно, внешне не пробивается ни следа от неловкости. – Он предложил, что до того момента пока мы не найдем Адама, мы будем собирать советы, где в кругу своры, будем обсуждать проблемы. Ну, что, вы согласны? – покоситься на Фостера. Он с надеждой смотрит на псов, ожидая их решения. Пожалуй, отказ большинства для него сейчас был бы самым большим ударом.

Но буря на этот раз решает обойти Ветер стороной, и мало-помалу нахмуренные, сосредоточенные морды собак разглаживаются, решения принимаются, и вот уже вся свора согласно кивает головой. С плеч словно сваливается гора. Ну что же, одной проблемой меньше, хоть она и довольно мелкая по сравнению с другой бедой, по масштабам не уступающей всему лесу.

Еще раз обвести взглядом всю свору, подмечая морды, но кое-кого нет. Абрек так и не вернулся со своей гулянки, но это ничего – скоро вернется. Что касается пропажи Лисс и Нестора, так это уже интереснее. Судя по всему, они отчалили в совместный патруль, и это провоцирует волну возмущения внутри. Постоянно замечать взгляды Нестора на белой самке, его неоднократные подкаты к ней – это все отдавалось, откладывалось где-то внутри, и вскоре переросло в целую дикую неприязнь по отношению к рыжему псу. Почему-то именно это отношение к ней ужасно не нравится, заставляет выходить из себя, будто патрульный угрожает самке. Впрочем, если бы он посмел так делать, от него давно бы уже мокрого места не осталось. Лисс слишком дорога, а все дорогое стремятся хранить в целости и сохранности, полной неприкосновенности. Возможно, круглосуточное наблюдение за Нестором – уже паранойя... Но Лиса такая одна, и вряд ли в будущем найдется еще кто-то, кто будет так близок, будет понимать все без слов. Отойти к выходу, посмотреть вдаль – может быть, они уже в пути обратно?

Отредактировано Richter (2013-04-24 21:43:50)

И чем дольше на горизонте не показывается абсолютно никого, тем активнее нехорошие предчувствия пробивают себе путь в сознание. Нервничать, конечно, не приходится – не тот характер, чтобы носиться по пещере, закатывая истерику и не находя себе места. Но темные тучи, сгустившиеся где-то внутри, вполне имеют место быть. И Лисс с Нестором не очень-то спешат, чтобы развеять их. Как жаль иногда, что нельзя передавать мысли или чувства на дальнем расстоянии! Вот хорошо бы сейчас крикнуть им, чтобы не засиживались и сейчас же маршировали в лагерь, не заставляя теряться в догадках, порою страшных.

Впрочем, на ближнем это вполне возможно, и именно сейчас от кого-то исходил бешеный эмоциональный ураган. Оставив мысли о патрульных собаках, отойти от входа и глянуть на свору. Почти сразу взгляд падает на Фостера, совершенно потерявшегося в себе. Сейчас он выглядит таким жалким, растерянным и уничиженным, что сердце невольно сжимается. Укоризненно покалывает совесть – себя пожалеть, а на приятеля так и не посмотреть – кто же так делает? Пес переминается с лапы на лапы, смотря на Ветер, но мыслями находится далеко отсюда. Интересно знать, о чем он сейчас думает. Но его собственные размышления, судя по всему, не нравятся ему самому, поэтому босерон предпочитает очнуться и подойти поближе. Внимательно посмотреть ему в глаза, демонстрируя заинтересованность.

– Рихтер. Нам надо найти патрульных, Абрек никуда не денется, он сможет выстоять. Особенно учитывая то, что он точно, по моим расчетам, находится в глуби наших лесов, а вот другие ходят по границам, мало ли что или кто... – уже на середине речи патрульного легко ловится и продолжается его мысль, и, надо сказать, радости от этого мало. – Могут им помешать завершить обход. Время уже близится к обеду, а они так и не вернулись.

Слова Фостера несут в себе пугающую правду, и остается только гадать, как нельзя было додуматься до этого раньше. Сначала в неизвестном направлении пропал Адам. Вот теперь подозрительно долго нет двух патрульных. Пожалуйста, пусть это окажется лишь стечением обстоятельств, лишь глупым совпадением... Потому что если нет... Что же могло случиться в лесу, что всегда до этого момента казался абсолютно дружелюбным и воспринимался лишь как убежище? Не сюда ли сбежались все собаки в надежде выжить? Что или кто забирает их обратно? В голове мелькает быстрая мысль расспросить об этом у друзей из других стай и другой своры. Да, все же нейтральное, не загрязненное никакими шаблонами отношение изначально ко всем куда лучше постоянной, изнуряющей вражды. Впрочем, и этот козырь быстро оказывается побит. Вряд ли можно просто подойти к волку и спросить: «А у вас недавно из стаи никто не пропадал?». Даже если призрачно намекать на это, все равно он наверняка сможет сложить в уме два плюс два и догадаться, что свора Ветра сейчас беззащитна, как никогда – оттуда пачками пропадают псы! А про свою стаю волк предпочтет наплести всего – если с ней все нормально и тем более, если что-то не так. Ведь даже хорошим друзьям, будь они из другой группировки, так просто не выдаются такие тайны.

Придать своему взгляду немного теплоты и уверенности, смотря на Фостера и как бы говоря, что все будет нормально. А в это хочется верить горячо, хоть в глубине души и бродит пессимизм. Но при одной мысли о том, что Лисс сейчас может быть непонятно где перед лицом опасности, возможно, раненая, беззащитная... Земля уходит из-под лап, и сейчас же хочется рвануть с места, чтобы искать, искать патрульных до потери сознания, осмотреть каждый квадратный сантиметр и не пропустить ничего.

– Куда? – с губ срывается один-единственный вопрос, умудрившийся воплотить в себе одновременно ледяное спокойствие с уверенностью и бурю эмоций. Подойти к выходу, почти оказавшись на улице, мотнуть головой, приглашая следом за собой.

– Куда? – с губ друга срывается один-единственный вопрос, умудрившийся воплотить в себе одновременно ледяное спокойствие с уверенностью и бурю эмоций. А Фостер лишь промолчал, ведь ответа и не надо было. Очередной поток ветра принес запах Нестора, который приближался к лагерю. Конечно, с одной стороны на сердце стало проще, а с другой запаха-то Лиссы не было. Это и пугало Фостера. Да уж, за эту неделю пес потерял слишком много нервных клеток и быть может, даже, сократил свою жизнь на несколько месяцев, возможно и лет.

- Там ведь есть еда? - спросил Нестор. А босерон лишь покачал головой. Между этими двумя чувствовалась некая напряженность. Эх, весна, весна, что ты творишь с псами? Так, а если они тут устроят еще петушиные бои, кому их придется разнимать? Ответ прост - Фостер. Чтобы хоть как-то уладить напряжение, которое с каждым разом все росло и росло, босерон решил ответить за друга.

- Нестор, пока вы мило прогуливались с Лисс. - обычно такие фразы говорят с сарказмом, но пес был абсолютно спокоен. - Мы искали Адама, во время поисков я не чувствовал того, что вы пометили территории. Так что всю ответственность за отсутствие еды беру на себя. Ведь вы, патрульные, ушли раньше. - отличный повод уйти от старой темы. - У вас есть веская причина? Ах да, спешу сообщить, как говорится из первых уст, что пока мы не найдем Адама, свора будет организовывать некие "собрания" и там принимать решения. Так что в следующий раз прошу вас быть внимательней и не опаздывать.

Вы не подумайте, Фостер не весь из себя такой важный. Просто, по его мнению, когда дело заходит о делах своры никаких "ты" и прочее просто не может быть. Свора, все-таки, очень трудно составлена. И хоть один недочет может привести к бедам. Которые и так уже есть.
Кстати о бедах. Фост предчувствовал что-то нехорошее. Обычно чутье его не обманывало. Надо бы все же прогуляться. Но этих двоих оставлять наедине опасно.

Что же мне делать с вами? Ей Богу, ведете себя как щенки. Глупые. Нет, вы конечно все хороши. Да и к тебе, Рихтер, я отношусь хорошо, но что за разборки? Вы сейчас бы могли отдохнуть, а я бы разведал территории, наловил бы пищи, а что теперь? Лапы подло подкосились и Фостер чуть не рухнулся на землю, на твердые камни. Что же с ним за чертовщина творится? Нет, не время отдыхать. Надо идти...

- Собирайтесь. Мы пойдем охотится. - пес конечно же надеялся, что те просто не обратят внимания на самочувствие пса. Фостер выглядел довольно измотанным. Сколько он не спал? День, два или три? Да какая разница.

Но вместо ответа, Рихтер едва заметно качнул головой. Трудно было понять, что он в этот момент испытывал, ведь выражение его морды так и не изменилось, даже взгляд оставался спокойным. Патрульный усмехнулся, смотря на самца, однако, ничего говорить не спешил, напротив, собирался двинуться в глубь пещеры и устроившись где-нибудь у стены, пасть во власть Морфея, но не тут то было.
- Нестор, признаться, кобель и не заметил бы босерона, если бы тот его не окликнул, а прошел бы мимо, - пока вы мило прогуливались с Лисс. Мы искали Адама, Волкопес обратил свой взгляд на говорящего, ровным счетом, совершенно не меняя привычно насмешливого выражения своей наглой морды, - во время поисков я не чувствовал того, что вы пометили территории. Так что всю ответственность за отсутствие еды беру на себя. Ведь вы, патрульные, ушли раньше. Между тем продолжал он, а Нестор слегка наклонил голову вбок, немного сощурившись. - Неужели он думает, что я такой простофиля и не замечу среди всей этой, неинтересной для меня, чертовщины с поисками, замечание? Либо Фостер был весь на иголках из-за Адама и не мог себя контролировать, а потому не следил за собственным языком, либо этому кобелю давно пора надрать задницу и научить его отличать запах мочи от остальных, дабы неповадно было сыпать ложными обвинениями.
- У вас есть веская причина? Ах да, спешу сообщить, как говорится из первых уст, что пока мы не найдем Адама, свора будет организовывать некие "собрания" и там принимать решения. Так что в следующий раз прошу вас быть внимательней и не опаздывать.
- Адаму впору было выбрать для себя советника, который мог бы его заменить, случись что. А теперь мы устраиваем глупые собрания, на которых все равно появится та фигура, которая будет говорить больше всех и в итоге оглашать свое решение, к которому склонит бездумную толпу после пары политических уловок. Я в восторге. Естественно, говорил кобель все это не без иронии и хотел было продолжить, да только лапы предали босерона и тот чуть не повалился на камни.
- Собирайтесь. Мы пойдем охотится. Нестор перевел взгляд на охотника, морда которого выражала подобие беспокойства, которое, однако, сложно было отличить от равнодушия. Слабый на мимику, все же, Рихтер смог показать, что состояние бойкого патрульного ему небезразлично. – Фостер? Рихтер сделал пару шагов к псу, – Ты уверен? Выражение морды Нестора вдруг стало беспристрастным.
- Хватит геройствовать, одних проблем от тебя наберемся. Никуда ты не пойдешь. Если дратхаар пытался быть обходительным, то волкопес предпочел высказаться в лоб. Он считал, что лишний раз сюсюкаться со взрослым псом, как минимум унизительно для того, а потому не находил свой тон бестактным. - К тому же, кто ещё останется здесь следить за порядком? Так что будешь тут. Светло-рыжий хотел бы позлорадствовать на счет беспомощности Фостера, чтобы отыграться за его едва заметные выпады по поводу патруля в компании Лисы, но понимал, что сейчас для этого не лучшее время, а потому приструнил в себе это желание, отложив на потом. Он даже не стал ждать ответа босерона, повернулся к тому спиной, показывая, что разговор закончен, да легкой рысцой двинулся в направлении леса.
- Я не охочусь в паре, ты будешь мне только мешать, Голос его был спокоен, однако на морду снова стала наползать ухмылка и, когда он взглянул на Рихтера, в глазах снова плясали черти, - да и Лисс ты нужен сейчас больше. Ей надо бы отвести душу, потому разыщи её, а какого-нибудь больного и старого оленя я возьму на себя сам. Вот только черт знает, как скоро я с этим оленем вернусь в лагерь. Хотелось бы понять, как себя почувствует Рихтер после этих слов, о чем будет думать, но, к сожалению, пока что было действительно не до этого и оставалось лишь теряться в догадках. Примерное отношение этого кобеля к себе Нестор знал, потому снова обратил взгляд на лес и двинулся в самую его чащу, размышляя о том, достаточно ли хорошо дратхаар знает свою подругу и скоро ль он её найдет?
> Цветущее поле

Отредактировано Nestor (2013-05-01 01:15:50)

Нестор, выслушав Фостера, даже не изменил выражения морды. Скорее наоборот, оно как будто бы стало еще более наглым. Возможно, пса задело замечание патрульного, а потому он разражается потоком слов, выливая свое недовольство. Выслушать его вполуха, неодобрительно снова качнуть головой, незаметно хмуро усмехнуться. Весьма ожидаемая реакция; Нестор весьма предсказуем. Наоборот, было бы очень странно, если бы он поддержал эту идею и высказал свое одобрение. Так что в каком-то смысле его слова нисколько не задевают, воспринимаясь, как должная реакция.

– Адаму впору было выбрать для себя советника, который мог бы его заменить, случись что. А теперь мы устраиваем глупые собрания, на которых все равно появится та фигура, которая будет говорить больше всех и в итоге оглашать свое решение, к которому склонит бездумную толпу после пары политических уловок. Я в восторге, – не успевает патрульный произнести следующее слово, как оно ярким огоньком вспыхивает в мозгу. Это, конечно, не дар предсказания, но дар подмечать в других собаках особенности их поведения. И, таким образом, знать о них и их поступках и словах больше, чем они сами. Нестор... Ну, а что Нестор? Одно только его мнение ничего не значит, и в глубине души покоится радость, что это и правда так. Он может исходить ядом, сколько хочет. Хотя порой все же становится жалко, что свора не может быть единым сплоченным коллективом, семьей без урода в ней. Может быть, называть кобеля уродом слишком громко, но... – Хватит геройствовать, одних проблем от тебя наберемся. Никуда ты не пойдешь.

– Если Адам не назначил себе советника, значит, не было подходящей кандидатуры. Он не мог кому-то полностью довериться, – достойно отвечает ему Фостер, но на это только предостерегающе покоситься на друга. Вступать в споры с такими – только зря нервы себе тратить, а в итоге все равно ничего не добиваешься. Только морального удовлетворения со стороны оппонента. – Твои выводы поспешны и смешны. Еще, Нестор, можно я решу сам, когда мне куда-то идти, а когда оставаться, – как будто его это волнует. Можно представить, что именно полукровка будет той самой фигурой, которая после всеми путями будет стараться завоевать доверие толпы. И этого ни в коем случае нельзя допустить.

– К тому же, кто ещё останется здесь следить за порядком? Так что будешь тут, – демонстративно повернувшись спиной, кобель двигается к выходу. На миг в душе возникает какое-то странно е чувство, скорее, даже желание, инстинкт... Пробудившийся, когда Нестор открыл беззащитную спину, не ожидая нападения сзади. Лапы, пружиня, сами делают шаг вперед, шерсть на загривке поднимается, и в мозгу рисуется какой-то план. Сглотнуть слюну, сфокусировавшись на шее пса. Сейчас повалить его на землю очень легко – один прыжок, вцепиться, навалиться всем своим весом... Но патрульный опять открывает пасть, продолжая говорить, и это возвращает к реальности. Вздрогнуть, распрямиться, растерянно застыв посреди пещеры, вернуть себе более-менее приличный вид. – Я не охочусь в паре, ты будешь мне только мешать, да и Лисс ты нужен сейчас больше. Ей надо бы отвести душу, потому разыщи её, а какого-нибудь больного и старого оленя я возьму на себя сам, – Нестор чуть оглядывается, злорадно оскалившись. Ни словом, ни действием не показать того, что бушует в душе, сейчас, скорее, будучи занятым этой бурей. Что произошло только что, и что за внезапная вспышка всепожирающей, лишающей разума ярости? Была ли эта первая волна лавины, которую удалось пережить без потерь? Поглядеть на патрульного и снова ощутить то всепоглощающее бешенство. Но оно, к счастью, проходит так же быстро, как покидает пещеру противник. Остается стоять с бешено колотящимся сердцем и чувством дикого жара. Отвернуться от входа, высунуть язык, быстро дыша и стараясь охладить себя. Не похоже, что на дворе внезапно наступило лето, и от этого стало жарко.

– Пойдем, – подает голос босерон, словно издевка состайника придала ему сил, побудила показать, что он все еще способен на активные действия. – Мы опять же обойдем границы и сходим на нейтральные территории, может быть там что-нибудь узнаем, – и патрульный, не дожидаясь ответа, уходит. Покачать головой... О, кажется, это уже начинает входить в привычку. Тем не менее, что же выйдет из этого подсознательного геройства? В крови бурлит гнев, и его с трудом удается успокоить. Господи, это пугает. В замешательстве устремиться за Фостером, спеша покинуть лагерь, пока не произошло чего худого.

► Граница Летящих Стрелой и Своры Ветра

Отредактировано Richter (2013-04-28 18:47:02)

Дубовая роща >>>

Усталость снова овладела телом. Мысли не шевелились. Трудно было подумать даже о том, что происходило пару часов назад: о жизни, бьющей ключом и душе нараспашку. Хотелось повернуть хотя бы одну мысль в эту сторону, начать распутывать клубок своего поведения, но нет, сколько не стараний не уходило - все равно ничего не получалось. Мозг покрылся плесенью усталости. Сейчас было проще ни о чем не думать.
Лисс вздыхает, покрепче сжимая челюсти на ноге оленя. Ничего не оставалось делать, как тащить эту тушу для того, чтобы прокормить чужие рты и не получить ничего взамен. Безусловно, никаких лавров, никаких особых почестей дозорной оказано не будет. Собаки кивнут, улыбнутся, поблагодарят. Но ни одна из них не поступит также. Не пойдет на охоту, не притащит тушу и не предложит. Полукровка резко выдыхает. Все, что она хочет - дойти до лагеря, залезть в логово и лечь. Лечь у стены, прикрыть глаза. Большего и не нужно. Для ноющих лап, уставших мышц - самое то. Только... долго ли еще идти?
Иногда Лиса кидала взгляды на напарника. Почему-то с трудом она сдерживала улыбку. Конечно, улыбаться в пасти с ногой оленя не было удобным занятием. Но все же... почему-то улыбка появлялась на морде непроизвольно. Улыбка - расслабление души; она открывается нараспашку. Так сильнее ударить, яснее определить истинные намерения. И Лисс была рада, что Нестор не смотрел на нее в тот момент, когда она сдерживала улыбку. Полукровка больше не тушевалась, не сжималась. Она просто отводила взгляд в землю и некоторое время смотрела в одну точку, отговаривая себя улыбаться. Иногда вместо улыбки с губ срывался короткий вздох. Разочарованный и уставший.
Только на подходе к логову Лисс начала понимать, что за ней и Нестором увязался приличный хвост. По спине пробежался холодок. Полукровка осознала, что на нее пристально смотрят. Кто-то осуждает, кто-то улыбается, а кто-то и вовсе ждет только той минуты, чтобы впиться зубами в тушу оленя. Лиса вздыхает. Обернутся она не может. Не может посмотреть на тех... тех, кто за ее спиной. А хотела бы. Беглый взгляд касается Нестора; во взгляде нет смятения, нет сконфуженности. Казалось, все так и должно быть. Лисс выглядела спокойно: ни робости, ни растерянности. Будь полукровка в другом расположении духа, то непременно бы сбежала от взглядов.
Лисс не считала сколько они с Нестором шли, также не смотрела, куда они шли. Она шла просто вперед, лапу в лапу с самцом. И в который раз пыталась задуматься над тем, почему она по жизни ведома. Рассуждений не выходило. В висках пульсировала кровь, сильнее мешала думать. Тум-тум-тум. Тум-тум. Билось что-то в голове. Что-то большее, чем просто стук сердца.
Остановка получилась резкой. Лисс не заметила ее. Только Нестор, выплюнувший ногу оленя из пасти, прекратил движение и тем самым призвал Лису сделать тоже самое. Она посмотрела на кобеля, устало улыбнулась и качнула головой. Можно было подумать, что на слова у нее не было сил.
Лисс приступила к трапезе. Белой тонкой лапой она упиралась в тушу добычи, отрывала кусок за куском. Шерсть на мордочке стала красноватой от крови мертвого оленя, также немного грязными от крови были лапы. Лисс облизывалась, старалась достать языком до каждого красного пятна на носу. Вздох.
Нестор устраивается у холодной стены. Кажется, он получил долгожданный отдых. Да сегодня у него вообще счастливый день. Полукровка вздыхает, садится неподалеку от пса. Держить дистанцию. Снова.
- Да, сегодня мы с тобой... - задумалась Лисс, перебирая все возможные слова в своей голове, - герои, - что-то похожее на то, что она хотела сказать. Полукровка улыбнулась самой себе, опустила голову.
К туше начали приходить другие голодные псы. Иногда они смотрели на двух охотников-самозванцев. Одни улыбались, другие хмурили брови.
Впрочем, Лисс сейчас меньше всего нужна была их реакции.
Она тяжело опустилась на землю, выдыхая горячий воздух.