Солнце давно ушло с небесного свода, вновь покорно отдавая власть над небом Луне. Та не заставила себя ждать: в поседевших небесах отчетливо и ярко выделялся ее гордый силуэт, медленно, но верно поднимающийся выше и выше. Деревья, безропотно подчиняясь касаниям ветра, гулко зашелестели, наполняя лес мнимым ощущением жизни. Окна в деревне потихоньку начали загораться, а на шоссе вновь послышался шум байков. Они шли огромной звонкой моторной бурей, как вдруг один из них резко отделился и вскоре подъехал к одному из домиков. Мужчина проворно слез со своего железного скакуна и, словно одобрительно похлопав по сидению, двинулся к своему жилищу.

Цепи, находящиеся на его джинсах, звонко побрякивали, выдавая присутствие собаке, но та итак знала, что пришел он: Вивьен давно выучила рык мотора своего нового хозяина. Остановившись от двери метрах в семи, байкер, выпустив сигаретный клуб изо рта, хрипло пробасил:
- Вивьен!

Грозно встав, она даже не стала дожидаться, пока тот откроет дверь. Дьявольская псина знала, что это было призывом или очередной ленью хозяина, но ничуть не противилась и не пыталась упрямиться. Носом открыв щеколду окна, она мигом вылетает на улицу, радостно подбегая к курящему мужчине. Она, радостно вывалив язык, начинает громко лаять и прыгать вокруг того, доставая чуть ли не до его головы. Байкер, сделав последнюю тягу, выбрасывает бычок, а позже, присев на корточки, берет собаку по обе стороны ее головы, вглядываясь в ее насыщенные любовью и преданностью карие глаза. Выпустив ядовитый дым в сторону, он тихо говорит:

- Экая ты разбойница, - улыбнувшись своей фирменной волчьей улыбкой, молвит хозяин добермана. Она, в очередной раз выдав приглушенное воодушевленное "гав", рвется вперед и кладет своего хозяина на лопатки.  Радостно виляя куцым обрубком хвоста, собака ласково тычется носом в хозяина, попутно облизывая все его лицо. Да, пожалуй, с тем, что Вивьен ужасно соскучилась не поспорит никто. Она редко бывала такой счастливой и доброй, можно сказать, что такой она была только с двумя людьми: с тем самым копом и с байкером, что словно удочерил обиженную на весь мир доберманшу.

Чуть покряхтев, он поднимается с земли, с лукавым укором поглядывая на свою собаку, а позже вновь выходит за пределы территории своего дома. Он намеревался навестить своего старого доброго друга, анархиста, коего сторонилась почти вся деревушка. Собака же, его верный спутник по жизни, просто бы не осталась повторно одна дома.

Уверенным шагом они дошли до крыльца иного. Он - широкоплечий юный паренек, разодетый в идеалах сурового металлиста, и она - преданная верная собака, грозно кажущая свои клыки надвигающейся тьме. Она шла почти рядом с его ногой, но постоянно вырывалась вперед, то и дело стреляя глазами в стороны и желая ловить малейшее движение. Она была верным питомцем, постоянно сомневающимся в том, в безопасности ли ее хозяин. Нет, она вовсе не считала его беспомощным человечишкой, не способным постоять за себя, но их взаимоотношения давно перешли на уровень благородного и полезного симбиоза: каждый из них готов был рвать и метать за своего подопечного. Стройное тельце добермана стоит у калитки, а байкер, хитро подмигнув своей собаке, мгновенно преодолевает препятствие, перескочив через него, что следом делает и его понимающая собака.

Путь был окончен, байкер уже стучал в окно дома, который наводил ужас почти на всю деревню. Вивьен, "залюбовавшись" подобным зрелищем, тихо пофыркивала, словно что-то подмечая.

- Здорово, браток, - басит знакомый голос, когда дверь отворилась. Оба сцепились в поистине братских объятьях, от которых веет действительно неслабой силой, - кое-что обсудить надо. Пропустишь? - добавляет он. После услышанного одобрения, байкер, похлопав Вивьен по крестцу, прощается с ней, оставляя ей на изучение участок.

Задумчиво и с некой подозрительностью проводив своего хозяина взглядом, доберман, недолго думая, срывается за угол. Тут есть собака, определенно, - тихо вторят ее мысли, - этот запах... Вивьен была вовлечена "пронюхивание" ветра до малейших частиц. Свежая трава, запах недавно выпавшего дождя, собачий... Он перебивал все, поэтому нетрудно было ее найти. Грациозно вышагивая по чужой территории, грозная Вивьен двинулась на поиски иной собаки и, возможно, очередной стычки. На большее она почти не надеялась.

Отредактировано Viviene (2013-05-01 15:34:04)

Тем временем сумерки поглотили в свои когтистые лапы всю округу. Мгла спешно накрывала тенью деревушку, и даже луна не в силах была воспротивиться. Верными приспешниками тьмы были налитые свинцом тучи, что, уверенно смыкая свои многочисленные ряды, с грохочущим предупреждением надвигались на "волчье солнце" - луну. Бледный бесполезный свет луны, не таящий в себе и капли тепла, потихоньку таинственно растворялся, не пытаясь выказать и попытки сопротивления тучам. Луна быстро сдалась, желая отсиживаться в плену туч, нежели благородно серебрить земную гладь. Тучи, довольные успешным завершением своего плана, властно распоряжаются землей, начиная избивать ее крупными каплями дождя.

Интуиция - второй "нос", только пронюхивает он не что-то материальное, а ситуацию. Пусть это вынюхивание не слишком длительное и не дает четких представлений, оно спасает тебя от внезапного попадания в капкан неловкой ситуации. Настороженно вслушиваясь в любой шорох, зверь искал ту, чей запах исполосовал всю территорию вдоль и поперек. Обойдя очередной угол дома, самка замечает будку, и, конечно же, в ее голове возникают очевидные выводы о том, что собака должна находиться там. Она, до этого семенившая по территории поспешной рысью, мгновенно становится воплощением гордости и элегантности. Выпрямившись, собака смягчает свой шаг, сосредотачивает взор на будке. Вся легкость, воплотившаяся в ее образе, не выдавала и толики напряжения, которое устроило великий бунт в ее мыслях.

Начавшийся дождь грубо дезинформирует добермана, сбивая ее слух с толку, а посему, горестно вздохнув и тяжело нахмурившись, Вивьен готовится. К чему? Да к тому, что, радостно свесив язык набок, вилять хвостом перед ней никто не станет, ведь, в конце-концов, юная охотница на неприятности на чужой территории, которая, судя по всему, охраняется цепным псом. Шаг, еще шаг - приглушенный лай, а после мгновенный вылет ожидаемого "защитника", который, гремя своей тяжелой цепью, бросается на добермана, в надежде спугнуть ту. Но на резкие движения у Вивьен и реакция соответственная - она пулей отскакивает назад так, что теперь рвущаяся вперед овчарка, беспомощно стоя на двух лапах, пытается до нее дотянуться. Все ее попытки тщетны, ибо псовые не способны совладать с железом, оказавшимся их захватчиком.

Скривив свою морду в зверском оскале, Вивьен, почти заливаясь предупреждающим рычание, удивительным образом все еще сохраняла полное безразличие в глазах. Для нее подобное - бессмыслица, скрашивающая серые будни. Истинная же агрессия все еще таится внутри нее, мирно посапывая носом. Картина, если бы тут были зрители, была действительно красивой: два мощных собачьих тела стоят друг от друга на маленьком расстоянии, испепеляя друг друга голодными до крови глазами, они прерывисто и нарочито рычат. Казалось бы... Лишняя рука, которая освободит иную самку, и обе они схлестнуться в равном поединке, намереваясь сковать в клыкастый плен нежную шейку оппонента...

- Мир настолько уже сошел с ума, что теперь мясо само летит в зубы охотника? - вставляет в минуту молчания Черная, видимо, надеясь раззадорить или обидеть подобным Вивьен. Но та лишь дернула ушами, переминаясь с лапы на лапу. Ответ иной самки не нанес ни единого удара в цель: он не оскорбил самолюбия самки, не унизил ее, не обезоружил. Ровным счетом промазал по всем мишеням, ведь никто из этих двух еще не  доказал, кто есть добыча, а кто - охотник.
- В тебе прокиснет кровь твоих отцов и дедов, - вдруг молвит Дьявольская псина, нарочито по-философски смотря оппонентке в глаза, - Стать сильной, как они, тебе не суждено, - с насмешкой над ее гордынею бесплодной добавляет доберман. Издевательская улыбка в одно мгновение сменяет зверский оскал. Теперь самка действительно насмехалась, всем своим видом выказывая, что охотник из собеседницы  пока никудышный.

Отредактировано Viviene (2013-05-01 17:56:04)

Окно бросало желтую тень, очерчивая двух собак аккурат в своеобразный круг, который уже близится к званию арены. Да-да, обе черные хоть и смотрели друг на друга с издевкой, но явно таили внутри надежду сорваться и, надеясь на внезапность, поиметь удачу ухватить в свой плен хрупкую нежную шейку, сжать ее со всей своей собачьей мощью и не отпускать до тех пор, пока та жалобно не взмолится, принимая поражение. Если алая кровь, хотя бы малая ее капелька, попадет на язык, то одурманит живность с головой, а потом поминай как звали ту самую черненькую! Да-да, ту, что укусила вон ту черненькую.

Вивьен внимательно оглядывала свою оппонентку, но не в поисках слабых мест, а просто любовалась самой породой, если так можно сказать. Статность сразу выдавала в незнакомке клубное происхождение: царственные плечи, сбитая, крепкая грудь, сильные, мощные лапы и, без единого лишнего пятна, черная атласная шерсть. Доберману было жалко ее, ведь столь прекрасные характеристики были загублены пленом цепи и охраной ветхого домика. Ей следовало идти по другому пути, возможно, более опасному, но, все же, привилегированному. Ей бы далась роль какого-нибудь смелого и отважного животного, но судьба настойчиво губила в ней силу, способную на многое. Но, увы, ее путь был покрыт пылью лени и одиночества, проводимых в обществе будочной живности. Оторвавшись от изучения тела соперницы, доберман нагло встретил взгляд поалевших глаз соперницы, без тени страха надменно вскидывая голову.

Да, пожалуй, истинным искусством невербального общения владеют немногие животные, но, пожалуй, именно эти две собаки вылавливали всю суть, тщательно отсеивая пафос и длинные речи, угрозы и мажорные жесты. Обе они без тени театра выказывают друг другу свои эмоции в чистейшем их виде: скривленная оскалом морда, обнажающая ряды пожелтевших от времени, стесанных клыков, рвущийся из самых недр души рык, олицетворяющий пока единое мнение - быть драке. Обе собаки надеются исключительно на свою проворность и мощь, где-то внутри себя сознавая, что второй точно не выбраться из ее удушающих объятий, но ни одна из них не озвучит призыв вслух, продолжая раззадоривать угольки ярости и дожидаясь, пока в атаку кинется первая, чтобы молниеносно среагировать.

Вивьен стояла недвижимо, словно каменное изваяние, не намереваясь сдвигаться с занятого места. Взор ее холодных и бездушных глаз безразлично впивался в разъяренные глаза черной самки. Она все прекрасно понимала, в ее голове тихо чеканили мысли, легко и недвусмысленно описывая всю ситуацию:

Смотри же в мои глаза
Твой взгляд не понять нельзя
Ты хочешь меня убить
Убить и про все забыть
А ночь, словно боль, темна
Зверь здесь, и он ждет тебя
Ты чувствуешь вкус охоты, зверь этот - я!

По ее морде вновь скользит голодная усмешка, алый язык жадно облизывает клыки. Предвкушение одолевает добермана, грубо и прозаично играя на нервах и жажде крови, но пока та лишь ждет. Ждет ответной реплики на свое высказывание, ведь сколько она жила - ни одна сторожевая собака никогда не упустит случая простодушно и без выражения укорить Вивьен. Все дворовые, что живут в будках, любят лаять впустую, брызжа слюной и озаряясь пламенной уверенностью в своей правоте. Вот только с Дьявольской Псиной подобное никогда не проходит успешно: эта собака, как танк, даже самыми обидными укорами не будет сломлена.

- Когда-нибудь твои слова сожрут саму же себя, - с ехидством прошипела соперница, продолжая пожирать взглядом тело добермана. Хищница лишь устало дернула ухом, едва слышно вздохнув и прикрыв закатившиеся глаза, - все эти действия говорили лишь о том, что этот ответ сильно разочаровал Дьявольскую псину. Вернувшись в прежнее положение, собака, не меняя своего звериного оскала, проговорила:
- Сожрет меня только земля после удушающих объятий смерти, - загадочно молвит грозным рыком, постоянно меняющим свою тональность, - Чего же ты ждешь? Бей своего нарушителя, охотничек, - вызывающе подзадоривает самка, а сама мгновенно напрягается, чуть приопуская голову и прижимая уши к голове. Она готова не только отразить атаку, но и ринуться в ответ. Всепоглощающая концентрация поможет доберману не упустить нужного момента и резким рывком метнуться прямо к черной овчарке.

Отредактировано Viviene (2013-05-03 12:12:41)

Полное игнорирование оппонентки с низкого старта сорвалось вперед, легко и беспечно пропуская лишнее мимо своих ушей. Доберман уже для себя решила, что слова потратили щедро предоставленное им время. Пришло время доказывать все не словом, а делом. Пришло время оправдать звание истинного хищника, доблестного защитника и удалого захватчика. Да прольется кровь!

Вивьен продолжала неистово рычать, подрагивая черными губами и изредка угрожающе щелкая клыкастой пастью. В голове вновь заиграло безумие, которое она с легкостью вскрывала врагам на осязание.
Frantic. Она прямо перед ней: готовая ко всему, обнажающая клыки. Tick. Ее издевательская ухмылка мгновенно обращается в оскал. Tick. Уши прижимаются к голове. Tick. Весь ее вид пробуждает твою спящую жажду крови. Ты начинаешь рычать еще громче. Ты хочешь, чтобы этот рык звенел у соперницы в ушах, отдаваясь гулким эхом. Tick. Она приопускает голову. Твое мышцы в это время - туго натянутая тетива лука, готовая в любую минуту выпустить грозящую пронзить все стрелу. Tick. Соперница что-то говорит, но внутри тебя лишь безумно чеканит "тик-так", отсчитывая мгновения до броска. Ты отвечена от всех мыслей, от злорадства, коварства, издевок, усмешек. Ты подчинена воле битвы, агрессия втягивает тебя в поток... Оглушающий поток. Перед тобой все разворачивается словно в замедленной съемке, растягивая каждое движение, наверное, для того, чтобы ты смогла насладиться им полностью. Tick. И вот ее пасть вновь надрывается в громком лае. Этот агрессивный рев соперницы ничто иное, как предупредительный выстрел в воздух. Но бежать ты не намерена. Ты встречаешь все свои неприятности только в клыки. Tock. Бросок...

Черная овчарка бросилась на добермана, но и та не стала безропотно стоять, готовясь подчиниться воле ее удара. Она может встретить удар только тогда, когда и в ее клыках будет податливая плоть соперника. Концентрация Вивьен всегда достигала предела, она обращалась коброй, которая неусыпно следит за логовом маленькой мышки, точно зная, что этот звереныш вот-вот должен выползти и угодить в ее счастливую пасть. В данный момент мышкой Вивьен было резкое движение черной овчарки, заставившее добермана молниеносно среагировать. Дьявольская псина бросилась в ответ, выталкивая донельзя напряженное тело навстречу клыкастой пасти, которая вместо намеченной цели, по идее, должна была встретиться с правым плечом Вивьен. Сама же доберман рвалась чисто вперед, налету раскрывая пасть и намереваясь столкнуться с мощной грудью черной овчарки. Она не строила никаких заумных траекторий, не пыталась надеяться на захват горла или еще чего-то очень жизненно-важного, для нее главным являлось просто ухватиться, а уж потом наступательно действовать.

Она хотела поцеловать ее в горячее плечо "змеиным" укусом, к чему уверенно стремилась. Причем обе собаки, похоже, должны были достигнуть именно этой цели. Если это действительно произойдет именно так, то доберман, после встречи клыков с плотью, чуть соскочит немного вниз, намереваясь зафиксировать свой захват путем обхвата лапы. Она громко зарычит, вливая все блаженство в этот агрессивный крик и доказывая собственной сопернице, что она не просто полдник, она не мышка, которую можно одной лапой прихлопнуть. Она претендует не только на звание равной с ней по силам, но и, возможно, на ступень выше. Она тряхнет своей головой, сжимая челюсти со всей имеющейся в ней дурью. Она просто попытается сделать ей больно, потешить свое самолюбие, доказать самой себе очередное "я сильнее".
Я ли теперь добыча? - торжественно прозвучит в мыслях собаки.