Белая волчица шла не спеша, смотря себе под лапы. Сколько времени она бесцельно ошивается на данной территории? День, два, три? Она прекрасно понимала, что рано или поздно одна из стай ее заметит, что может привести к абсолютно любым последствиям. Самка голодала, былая выносливость таяла, как весенний снег. Порой живот сводило настолько сильно, что хотелось скулить. Да поможет ли это? Сольв грызла попадавшиеся промерзшие коренья, обгладывала сухие кости, таскала куски падали, которую оставляли другие одиночки. Почему она не примкнет к одной из стай? Боится. Ее тихий норов не всякий выдержит, и не всякому он нужен. У стайных зверей своя жизнь, свои проблемы, свой коллектив. Не нужно Веге косых взглядов в ее сторону, не нужно издевок или вопросов. Вдруг этого всего и не будет? Возможно и так, не попробовав - не поймешь, но сегодня она уж точно не собиралась присоединяться ни к кому.
Прижав уши к голове, волчица медленно шла вперед, борясь с дувшим в морду пронизывающим ветром. Приходилось часто моргать, а мысли о возможном надвигающемся снегопаде казались и вовсе неутешительными. Непонятный стержень не давал сломаться, являлся катализатором для движения вперед. Отчего-то ей казалось, что будет у нее все - и дом, и еда, и защита. Вытянув мордочку, Сольвейг тряхнула головой и всмотрелась в белесую дымку тумана. Ей почудилось, что ветер принес чей-то запах, и легкая волна волнения пронеслась по телу - будь что будет...

Белесая дымка являлась клубком сомнений и неизведанной дороги, по которой шла волчица. Страшно было одной, не скрыть, но внутренний святой огонь еще теплился, и он разольет улыбку по телу даже тогда, тогда самые жуткие твари нависнут над ее горлом. Совсем недавно белоснежка видела крупного и мощного волка, и по словам находившейся с ним компании он был альфой стаи Летящих Стрелой. Может быть попытать счастья и примкнуть к его стае? Не долго удастся продержаться на «сухом пайке», да без крова. Ожидание случайной встречи с тем волком приятно отложилось в голове, как намеченная на ближайшее будущее цель. Ой, вдруг это его запах принес ветер?
Сделав еще пару шагов вперед и провалившись в высокий сугроб, Сольв, касаясь грудкой земли, подняла голову и исподлобья посмотрела на приближающийся силуэт. Нет, этот хищник не был ей известен...Высокий, мускулистый, светлого окраса. От темно-шоколадных ореховых глаз веяло силой, чем-то грешным и пугающим. Нескольких секунд хватило самке для того, чтобы понять, что от данного самца стоит держаться подальше. Замешкавшись, Вега поднялась и робко прижала хвост, все еще смотря в глаза незнакомцу.

Заметили, заметили. Рык явился символом того, что не рады ее здесь видеть. Светлый самец подошел фактически вплотную, нависнув над белоснежкой. Море смешалось с огнем, как и опаска со спокойствием. Он смотрел в ее глаза, как в открытые двери. Не собиралась Сольвейг прятаться от взора, лишь оцепенела. О звон, что я слышу перед сном и на рассвете, не дай мне утонуть прежде, чем я обрету голос. Волк был грозен, воинственен, возможно он занимает не самую последнюю должность в стае. А может, и самую главную. Из транса Вегу вывела хрупкая снежинка, упавшая на нос. Холодная капля неприятно щекотала, тая.
Не станут ее сегодня трепать, по всей видимости. Незнакомец лишь тряхнул головой и спрятал клыки.
- Ты кто такая и что тут забыла? Хотела бы я знать. Немного повременив с ответом, белая самка села напротив собеседника, подергивая кончиком хвоста. Она облизнула сухие губы, с трудом сглатывая и чувствуя, насколько сухим стало горло.
- Сольвейг зовут меня. Я...заблудилась. Если топчу ваши земли, то готова немедля уйти, - ее голос был тихим, слабым, но все еще нежным.

Она изогнула шею, поворачиваясь к собеседнику боком. Так было спокойней, почему-то. Ишь, лебедью изворачиваешься, страшишься. Кем бы ни был этот волк, какие бы цели он не преследовал, самка посчитала лучшим для себя же встать, повинуясь команде. Пускай слова и казались грубыми, обидными, но сейчас они звучали лишь как поучение для маленькой, неразумной одиночки, вставшей на пути стайного. У одиночек меньше шансов на выживания, но они куда легче переносят любые лишения, хотя бы потому что не имеют выбора. Вздохнув, Сольв таки поднялась на лапы.
- Прошу прощения, запахи я чуяла, да к стаям близко никогда не подходила, а значит и распознать не смогла, - она виновато опустила голубые глаза, -  брожу я здесь недолго, столько, сколько нужно солнцу для одного пути. Сразу признаться, что голод начинает убивать мешала сдержанность и стеснение, а может быть и некая гордость, но сейчас крутить носом было абсолютно ни к чему.
- Пищи я не пробовала уже три дня, - обронила белоснежка фразу, наблюдая за действиями самца.