Бессонница - не самая приятная вещь, но только если ты не спишь вообще. Веном страдал этим недугом лишь частично. Вроде как ему и хватало нескольких часов какого-то бредового забытья, не приносящего, как правило, отдыха, но все же он мог с раннего утра держаться на ногах целый день.
Волк никогда не высыпался всласть, сколько себя помнит. С первых самостоятельных шагов без вмешательства родителей, которых просто не было в живых, он перестал чувствовать себя полноправным членом стаи. То есть, он и не чувствовал никогда, ибо вся стая для него концентрировалась в его маленькой, но любящей семье. Так вот, с тех пор, как ее не стало, Яда начало давить. Кто знает, чем именно является это "начало": величиной ли количества окружающих гневных отродий, отсутствием ли соответствующего воспитания, или просто врожденной неспособностью быть "как все"? Верно, никто не знает. И он тоже.
Скоро рассвет.
Хищник остановился, медленно повернув голову туда, откуда должно было вставать солнцу. Но оно ползло еще где-то вдали, и лишь светлое небо говорило о том, что день обещает быть ясным. Что ж, замечательно, ведь совсем скоро начнутся дожди...
Остаться тут или спуститься? Веном опустил голову, с легкой недоверчивостью осторожно перебрав передними лапами. Склон слишком крутой, нужно обходить верхом. Решено. Необходимо сойти вниз, о чем подсказал внезапный приступ жажды.
Прошло около получаса прежде, чем он уже шел практически по скалистой кромке боком к поднимающемуся солнцу, с другого берега похожий на тень при свете ярко-желтого света восходящей звезды. Еще минут пять потребовалось, чтобы лапы перешли с каменистого покрова на мягкую травянистую растительность склона, бывшего когда-то, скорее всего, поймой реки. Выбрав наиболее благоприятное место для спуска, Яд очень осторожно, припадая на передние лапы и балансируя хвостом, начал сползать вниз по росистому ковру уже немолодой зелени. Проехав несколько метров, он сделал сильный толчок и приземлился на кальку. Камни сочились холодной водой. когда тяжелая лапа ступала на них, но Венома это не тревожило. Зайдя в воду так, что в ней оказались только лапы, он принялся пить, всем видом выражая удовольствие, ибо вода здесь казалась свежее, чем в стайных землях, леса - тише, а небо - чище.