Дубовая роща >>>
Усталость снова овладела телом. Мысли не шевелились. Трудно было подумать даже о том, что происходило пару часов назад: о жизни, бьющей ключом и душе нараспашку. Хотелось повернуть хотя бы одну мысль в эту сторону, начать распутывать клубок своего поведения, но нет, сколько не стараний не уходило - все равно ничего не получалось. Мозг покрылся плесенью усталости. Сейчас было проще ни о чем не думать.
Лисс вздыхает, покрепче сжимая челюсти на ноге оленя. Ничего не оставалось делать, как тащить эту тушу для того, чтобы прокормить чужие рты и не получить ничего взамен. Безусловно, никаких лавров, никаких особых почестей дозорной оказано не будет. Собаки кивнут, улыбнутся, поблагодарят. Но ни одна из них не поступит также. Не пойдет на охоту, не притащит тушу и не предложит. Полукровка резко выдыхает. Все, что она хочет - дойти до лагеря, залезть в логово и лечь. Лечь у стены, прикрыть глаза. Большего и не нужно. Для ноющих лап, уставших мышц - самое то. Только... долго ли еще идти?
Иногда Лиса кидала взгляды на напарника. Почему-то с трудом она сдерживала улыбку. Конечно, улыбаться в пасти с ногой оленя не было удобным занятием. Но все же... почему-то улыбка появлялась на морде непроизвольно. Улыбка - расслабление души; она открывается нараспашку. Так сильнее ударить, яснее определить истинные намерения. И Лисс была рада, что Нестор не смотрел на нее в тот момент, когда она сдерживала улыбку. Полукровка больше не тушевалась, не сжималась. Она просто отводила взгляд в землю и некоторое время смотрела в одну точку, отговаривая себя улыбаться. Иногда вместо улыбки с губ срывался короткий вздох. Разочарованный и уставший.
Только на подходе к логову Лисс начала понимать, что за ней и Нестором увязался приличный хвост. По спине пробежался холодок. Полукровка осознала, что на нее пристально смотрят. Кто-то осуждает, кто-то улыбается, а кто-то и вовсе ждет только той минуты, чтобы впиться зубами в тушу оленя. Лиса вздыхает. Обернутся она не может. Не может посмотреть на тех... тех, кто за ее спиной. А хотела бы. Беглый взгляд касается Нестора; во взгляде нет смятения, нет сконфуженности. Казалось, все так и должно быть. Лисс выглядела спокойно: ни робости, ни растерянности. Будь полукровка в другом расположении духа, то непременно бы сбежала от взглядов.
Лисс не считала сколько они с Нестором шли, также не смотрела, куда они шли. Она шла просто вперед, лапу в лапу с самцом. И в который раз пыталась задуматься над тем, почему она по жизни ведома. Рассуждений не выходило. В висках пульсировала кровь, сильнее мешала думать. Тум-тум-тум. Тум-тум. Билось что-то в голове. Что-то большее, чем просто стук сердца.
Остановка получилась резкой. Лисс не заметила ее. Только Нестор, выплюнувший ногу оленя из пасти, прекратил движение и тем самым призвал Лису сделать тоже самое. Она посмотрела на кобеля, устало улыбнулась и качнула головой. Можно было подумать, что на слова у нее не было сил.
Лисс приступила к трапезе. Белой тонкой лапой она упиралась в тушу добычи, отрывала кусок за куском. Шерсть на мордочке стала красноватой от крови мертвого оленя, также немного грязными от крови были лапы. Лисс облизывалась, старалась достать языком до каждого красного пятна на носу. Вздох.
Нестор устраивается у холодной стены. Кажется, он получил долгожданный отдых. Да сегодня у него вообще счастливый день. Полукровка вздыхает, садится неподалеку от пса. Держить дистанцию. Снова.
- Да, сегодня мы с тобой... - задумалась Лисс, перебирая все возможные слова в своей голове, - герои, - что-то похожее на то, что она хотела сказать. Полукровка улыбнулась самой себе, опустила голову.
К туше начали приходить другие голодные псы. Иногда они смотрели на двух охотников-самозванцев. Одни улыбались, другие хмурили брови.
Впрочем, Лисс сейчас меньше всего нужна была их реакции.
Она тяжело опустилась на землю, выдыхая горячий воздух.