То был обычный ноябрьский день: поле обдувалось ворошившим шерсть холодным ветром, и борзой уже сотню раз успел подумать о том, как хорошо сейчас было бы вернуться домой и навернуть пару мисок собачьей еды. Впрочем, возвращаться в город Стриж боялся, опасаясь, что его застрелит если не собственный хозяин, то кто-нибудь из соседей. Он уже видел, как люди убивали собак, и не стал дожидаться той же участи, сбежав со двора при первой же возможности. Впрочем, новая территория сбежавшего пса не пугала, поскольку он с хозяином и остальной его сворой уже охотились на этом поле, так что места были знакомы и не внушали опасности. Вот и теперь борзой надеялся поохотиться, но на этот раз в одиночку: товарищи по своре его побег не поддержали с самого начала и остались с хозяином. Хотя, Стриж не планировал сбегать из дому на всю зиму - так, побегать по окрестностям недельку-другую, а там, глядишь, шумиха с бешенством и поуляжется. Однако, с момента побега прошло не так уж много времени, но пёс уже успел ощутить тягости дикой жизни. Вчера ему не удалось поймать никого, поэтому злой от голода борзой прочёсывал поле в надежде встретить косулю. Хотя, он довольно смутно представлял, как будет разгрызать крупную дичь, ведь до этого всегда питался тем, что приготовит или оставит ему хозяин, а это были либо каши, либо потроха уже разделанных животных, на разрывание которых не требовалась волчья сила челюстей и зубов. Тем не менее, голод гнал Стрижа дальше в поле - если пёс и сегодня никого не поймает, то рано или поздно ему придётся вернуться назад, рискуя пасть очередной жертвой какого-нибудь борца с бешенством. Отступать борзой не хотел, хотя мысль о неизбежности возвращения посещала его всё чаще. Вдруг, буквально в нескольких шагах от себя борзой заметил в траве зайца. Впрочем, заяц тоже его заметил и тут же рванул наутёк. Словно ошпаренный, Чёрный Стриж рванулся следом за ним, стараясь бежать так, чтобы как можно скорее оттеснить косого от ближайших зарослей высокой травы. Повторив следом за ушастым несколько крутых поворотов, кобель таки сбивает его передними лапами буквально в нескольких метрах от того места, где начинался высокий сухостой, и тут же подхватывает зубами поперёк туловища. "Ещё немного, и я бы рискнул потерять его там". - подумал про себя пёс, держа в зубах всё ещё дрыгающую задними лапами тушку и переводя дух. "Этого, пожалуй, я смогу съесть по кускам и без помощи хозяина."

Не подозревая о том, что за ним уже наблюдают, борзой опустил зайца на землю и обнюхал его. Обоняние дразнил сильный запах добычи, а ноздри так знакомо щекотали мягкие заячьи шерстинки. Увы, освежевать зайца посреди поля без помощи человека Стрижу не представлялось возможным, а потому надо было как-то умудриться сожрать его вместе с шерстью. До этого в обязанности Стрижа входило только догнать и задавить зверя, но не жрать его на месте, и, даже несмотря на мучивший его голод, пёс некоторое время колебался, не зная, с чего начать. Наконец, решившись, кобель повторно взял зубами тушку в области живота и, наступив лапой на переднюю часть заячьего тела, потянул на себя с намерением разорвать зайцу брюхо. В этот момент внимание Стрижа привлекло какое-то шевеление сбоку, сопровождаемое приближающимся шелестом травы и глухими ударами лап о землю. На мгновение выпустив из зубов тушку, Стриж повернул голову в ту сторону и приподнял прижатые к шее уши. Прямо на него на полном ходу нёсся невесть откуда взявшийся здоровенный кобель. Незнакомец был уже совсем близко: буквально, ещё три-четыре прыжка и одной только своей массой он собьёт с лап лёгкого борзого. Действовать надо было быстро и решительно, но всё ещё домашний душой Стриж не сразу сообразил, что к чему. Может, кто другой на его месте не раздумывая бросился бы наутёк вместе с добычей, или напротив, кинулся в драку за неё, но всё, что в этот момент сообразил сделать борзой - это отпрянуть на несколько шагов в сторону, уходя с линии атаки, попутно подхватив зайца за переднюю часть туловища. Борзой попросту попытался обойти стороной бегущего на него пса, разворачиваясь к нему грудью и, соответственно, мордой. Убегать же со всех лап мысли не возникло. Собственно, как и мысли выплюнуть дичь и побежать навстречу атакующему, поскольку Стриж пока не знал конечной цели его визита. Теоретически это могло быть что угодно: от желания завладеть чужой добычей до желания задать трёпку породистому кобелю, гуляющему здесь в одиночку. Тем не менее, борзой на всякий случай зарычал сквозь зажатого в зубах зайца, сверля незнакомца недоверчивым взглядом. Он решил таким образом предупредить, что не желает подпускать его к себе и своей добыче слишком близко.

Предупреждение глухим рычанием оказалось напрочь проигнорировано: незнакомец не только подбежал к борзому практически вплотную, но ещё и бесцеремонно попытался вырвать зайца из его пасти. Стриж, в свою очередь, сильнее стиснул челюсти на удерживаемой добыче, почувствовав, как несколько заячьих костей хрустнуло под его зубами. Ах ты чёртов сукин сын! Возмущению Стрижа не было предела, но внятно озвучить своих мыслей он не мог по той же причине, что и незнакомец: раскрыть пасть - значит упустить всего своего зайца. Не переставая рычать, борзой уперся в землю всеми четырьмя лапами, ибо сила, с которой незнакомец принялся трепать его добычу, иногда заставляла сдвигаться с места и самого охотника. Не сложно было догадаться, что тонкий заячий позвоночник вряд ли долго выдержит подобное испытание на прочность. Похоже, незнакомый пёс намеревался оттяпать себе, по меньшей мере, половину чужой добычи. Однако пока тушка ещё не успела разорваться надвое, борзому представилась возможность рассмотреть нахального кобеля получше. Ростом тот существенно превышал среднестатистическую дворнягу, каких обычно привык видеть Стриж, а мордой отдалённо напоминал какую-то овчарку. Тем не менее, в строении головы, телосложении и взгляде незнакомца улавливалось и что-то волчье, что заставило борзого довольно скоро усомниться в чистокровности этого пса. Хотя, в целом расцветка незнакомца была вполне себе собачьей. "Наглый, как дворняга и смелый, как волчара." - злобно щурясь, сделал выводы Стриж. Еще по первым рывкам он почувствовал, что незнакомец физически ничуть не уступает ему, а в чём-то даже и превосходит. Оппонент явно знал свои силы и умел оценить силы противника. Тем не менее, проигрывать Стриж не собирался, и решил пойти на небольшую подлость, сродни кошачьей, а именно: оторвал от земли передние лапы и упёрся ими в голову оппонента, намереваясь надавить подушечками лап и пальцами на область его глаз. Конечно, своими собачьими лапами он не мог нанести серьёзных ран, да и не собирался, однако при неосторожном рывке его когти вполне могли болезненно задеть веки врага или угодить в глаз. Впрочем, целью борзого было не столько заставить противника закрыть глаза, сколько попытаться вынудить его разжать челюсти до того, как тушка зайца разорвётся напополам, к чему она и так была довольно близка.

Положение борзого и вправду было шатким - на задних лапах его стоять никто не тренировал, хотя пёс и расставил их пошире для устойчивости, но передние конечности невозможно было прочно удерживать на мотающейся из стороны в сторону голове противника: тупые когти легко соскальзывали с его шкуры. Однако Стриж упрямо возвращал пясти в исходное положение, пытаясь отпихнуть морду незнакомца от своей добычи. В какой-то момент ему это даже удалось: как только опора из под передних конечностей ускользнула окончательно, борзой невольно опустился на все четыре. Пожалуй, ему в какой-то степени повезло, что противник не попер ему навстречу, пока Стриж ещё стоял на задних лапах, иначе опрокинул бы борзого на спину без особого труда. Тем не менее, отступление в планы жёлтого кобеля явно не входило. Стриж едва успел вздёрнуть морду повыше, не желая подставить под встречный укус грабителя собственный нос, но тем самым невольно подставил под удар свисающую из пасти свою законную добычу. На этот раз в зубах нахала оказалось не меньше половины зайца, если не больше. Теперь сомнений не оставалось: этот наглец определённо знал свою силу и открыто этим пользовался, отнимая дичь у более слабых, но удачливых охотников. В какой-то момент Стриж даже подумал, что появление незнакомца не было случайностью. Он не исключал вероятности, что черномордый изначально следил за ним и ждал, пока заяц будет пойман, чтобы потом наброситься и отобрать. Иначе с чего бы ему так внезапно появиться в удобный момент и так упорно пытаться отнять чужого зайца? Впрочем, понятия "своё" и "чужое" являлись на данный момент величиной переменной. Кто одержит верх в этом поединке, тому и будет принадлежать заяц, но что-то подсказывало борзому, что в честной борьбе он этого кобеля вряд ли одолеет, особенно после недавней пробежки за зайцем, и это его только злило. На этот раз Стриж уже не стал пытаться оттолкнуть полукровку. Теперь он упирался лапами в землю и, в свою очередь, из раза в раз делал рывки головой, желая ускорить процесс разрыва заячьей тушки на две половины. В уме он уже успел прикинуть, что лучше остаться с удерживаемой в зубах половиной зайца, чем совсем без него. Добыча буквально "трещала по швам", грозясь разорваться в любой момент.